История выпускницы МГППУ Юлии Тарасовой – руководителя благотворительного проекта поддержки особого детства

ФОТО: Pravoslavie.ru

Юлия Тарасова: «Если тебе что-то дается, то не за твои дела, а по любви»

«Дети.pro плюс» – так называется благотворительный проект поддержки особого детства, всестороннего развития и абилитации детей с тяжелыми множественными нарушениями при московской православной службе помощи «Милосердие». Здесь учитываются способности и потребности каждого конкретного ребенка – с ним работают по заранее составленному индивидуальному плану. Также медицинские специалисты и педагоги консультируют родителей, помогая им лучше понимать своих особенных детей.

Руководитель проекта Юлия Тарасова пришла в сферу помощи детям с инвалидностью в каком-то смысле неожиданно для себя. По первой специальности Юлия – инженер. Позже, уже работая в проекте, она закончила магистратуру в Московском государственном психолого-педагогическом университете (МГППУ) по программе «Психолого-педагогическое сопровождение слепоглухих и лиц с тяжелыми множественными нарушениями». Мы поговорили с Юлией о проекте «Дети.pro плюс», о ее личном пути к Богу и о понимании своего служения.

– А почему такое название?

– Название такое потому, что я пришла из бизнеса очень модной (смеется). Мне хотелось, чтобы название было коротким, точно отражающим смысл и прогрессивным – не каким-то таким милым, как, знаете, бывает: «Лучики» или «Цветик-семицветик». Вообще, я с уважением отношусь к детям, с которыми работаю. У нас в проекте нет концепции «я – такая вся умная, здоровая и прекрасная – сейчас снизойду до тебя и буду тебе помогать, делать тебе добро», нет такой вертикали «добрый взрослый помогает несчастному ребенку и его семье». Наши отношения горизонтальные: вот есть семья, в ней ребенок, и мы равны.

Для меня эти дети – просто дети. Если вы какое-то время с ними побудете, то перестанете обращать внимание на особенности их развития, а просто начнете видеть поставленные задачи и личные качества каждого – «здесь я канючу, тут мне лень, это не хочу, а вот ради этого я, наоборот, сейчас три раза подтянусь». Наша классическая школа психологии говорит, что «особый» ребенок проходит те же стадии развития, что и обычный, просто медленнее и по-своему.

Так вот, говоря о названии, «Дети» – потому что мы работаем с детьми, «pro» – так как мы понимаем, что у этих детей есть особенности, и чтобы с ними работать, нужны профессиональные компетенции. Ведь есть такая крайность: «Ты болен. Я буду тебя так любить, что все буду за тебя делать!» А у нас за это для сотрудников штрафные санкции. Если вы что-то сделали за ребенка, напротив вашей фамилии будет минус (улыбается). То есть надо ждать, когда ребенок сделает сам. И поэтому тоже «pro» – игра слов: «pro детей».

«Плюс» в названии появился как раз тогда, когда проект с сиротами отделился, а мы стали работать с семьями. Это означает «ребенок плюс семья, плюс ближайшее окружение, плюс большой социум», а также то, что ребенок вырастает, то есть взгляд становится дальше, шире, в перспективу.

– Сколько у вас сейчас подопечных семей?

– Сейчас – 17. У нас на стационарной базе в сопровождении 10 семей. Сейчас мы будем объявлять новый набор, так как этих детей мы довели до 2-го и 3-го класса школы, соответственно, школа занимает большую часть их времени. Мы уже вынуждены отпустить их в жизнь. И, честно говоря, они к ней адаптированы. Ходят слухи, что я специально отбираю наиболее перспективных детей. Конечно, это не так – просто мы с ними много работали в новом ключе. Но сами слухи появляются из-за того, что наши дети компенсированы и функциональны.

Так что скоро придут новые дошкольники. С детьми желательно работать в утреннее время, когда у них еще есть ресурс. Мы будем работать в двух программах – сопровождение дошкольников и сопровождение первого года школы для адаптации. Когда к нам приходят новые семьи, я рассказываю родителям о проекте и говорю, что потребуется и их участие в нашей программе. Но это не происходит часто, потому что мы, как правило, ведем детей 2, 3, 4 года.

Также у нас 7 семей на выезде. Это программа тьюторского сопровождения на дому. Ровно тот же концепт мы переносим в домашнюю обстановку. То есть ребенок не посещает наш стационар, он даже может посещать регулярный детский сад или школу. И часто в таких семьях нам приходится решать проблему, когда ребенок как раз ничего не посещает. Мы вынуждены выяснять отношения с местными детскими садами, которые не принимают наших подопечных детей.

– Чем отличается работа с детьми из семей от работы с детьми-сиротами?

– Есть расхожее мнение, что с ребенком из семьи проще, чем с ребенком-сиротой. Ведь в семье ребенок не обделен вниманием родных. С одной стороны, это так. Но с другой стороны, как правило, в семье сложный ребенок требует такое количество ресурса, что семья становится просто-таки геройской. Получается, что семье как раз и не хватает определенного объема поддержки. Как помочь ребенку-сироте, гораздо понятнее, чем как помочь семье. У семьи есть жилье, им, возможно, помогают и другие родственники, например бабушка. И тем не менее у семьи возникают такие трудности, что если ей вовремя не помочь, то ребенок рискует в будущем стать сиротой, потому что семья может не выдержать, устать от накапливающихся и нерешаемых проблем и все равно поместить ребенка в стационарное социальное учреждение.

– Как меняется жизнь семьи с «особым» ребенком, когда в ней появляется ваш сотрудник?

– Мы хотим «перехватить» семью, когда у нее еще есть ресурс и желание, когда родители еще не перегорели. Начинать оказывать помощь лучше всего на этом этапе. Там, где еще есть активная мотивация, первое, что меняется с появлением нашего сотрудника, – снижается уровень стресса, уровень невротизации семьи. В первую очередь это касается мамы, потому что теперь у нее перед глазами есть листочек (как правило, он прикреплен на холодильнике), который называется чек-лист, и, глядя на него, она четко понимает, что надо не во все направления сразу бежать, а совершать какие-то действия последовательно. С одной стороны, этот чек-лист регулирует действия и позволяет женщине понять: «Я хорошая мать, я делаю, но делаю посильно и достаточно. Я все сделала по чек-листу и могу позволить себе сесть и выпить кофе». То есть появляется некая стабильность, которая снимает этот гиперневроз, при котором тревога подменяет собой все. А дальше, по мере того как ребенок осваивает что-то новое или мы справляемся с чем-то негативным в структуре дня, стресс еще больше снимается, и появляются силы, чтобы сделать еще что-то. То есть, по сути, у родителей происходит высвобождение ресурса для жизни.

Читайте публикацию сайта Православие.Ru полностью.