Происшествие в пермской школе: комментарии экспертов МГППУ
Новость
15 января в школе №127 в Перми произошел инцидент с применением холодного оружия. Двое подростков, ученик и выпускник школы, напали с ножами на учащихся четвертого класса и учительницу. Мотивы преступления не называются. В результате 15 человек получили ранения. 12 из них были госпитализированы, в том числе нападавшие. Известно, что к настоящему моменту оба зачинщика драки выписаны из больницы. Об этом сообщает пресс-служба управления Минздрава по Пермскому краю.
«Подозреваемые были задержаны. По предварительным данным, один из них ранее состоял на учете в психоневрологическом диспансере. Инициаторам поножовщины было предъявлено обвинение по статье «Покушение на убийство двух и более лиц», – сообщает РИА Новости.
В связи с данным инцидентом тема насилия со стороны подростков по отношению к своим сверстникам и учителям в очередной раз получила широкий общественный резонанс. Корреспондент пресс-службы побеседовал с экспертами из МГППУ и выяснил, что они думают о причинах и следствиях трагедии в Перми.
На месте происшествия побывал Дмитрий ОШЕВСКИЙ, доцент кафедры юридической психологии, кандидат психологических наук. Он дал эксклюзивный комментарий корреспонденту пресс-службы МГППУ.
– Дмитрий Станиславович, каковы на Ваш взгляд, причины произошедшего?
– О причинах я ничего сказать не могу, необходимо набраться терпения – идет следствие. Состояние потерпевших стабильное, и замечательно, что нет человеческих жертв. Я ездил на место события, но не для выяснения причин, а чтобы помочь коллегам-психологам. Я оказывал помощь потерпевшим детям. Сейчас с пострадавшими работают местные специалисты. В школе, где произошел инцидент, есть собственный психолог, я знаю, что на месте работали психологи из МЧС. Хотелось бы отметить также профессиональную работу наших коллег-психиатров. В Перми есть центры, которые работают с пострадавшими. То есть, постфактум помощь пострадавшим оказывается хорошо и качественно.
Римма ЧИРКИНА, заведующая кафедрой юридической психологии и права факультета юридической психологии, доцент кафедры юридической психологии и права факультета юридической психологии, кандидат психологических наук:
– Вооруженные эксцессы с участием школьников в Перми, в Улан Уде, в Балашихе и еще раньше в московской школе – это все звенья одной цепи. Это события для нашей страны пока еще экстремальные, но уже приобретающие устойчивую тенденцию. Всякий раз они вызывают немедленную ответную волну общественной паники, запоздалых, поспешных, иногда нелогичных реакций и санкций у руководителей субъектов системы профилактики. Задачи, которые в связи с этим ставятся перед специалистами и ведомствами, часто сводятся к простым и вечным вопросам «Кто виноват?» и «Что делать?», а ответ ожидается простой и исчерпывающий. Но у сложных проблем простых и быстрых решений не бывает. Кто виноват – школа, школьные психологи или их отсутствие, родители, СМИ, интернет, мода, влияние субкультур, социальное неравенство, экономическая депрессивность или давление мегаполиса, идеологический вакуум, педагогическая несостоятельность? Да, все это и многое что и многие кто еще.
Все это приводит к депривации базовых потребностей подростков, а существующая система профилактики все более обезличивает детей и работу с ними, отрицает очевидную логику управления социальными рисками – комплексную многопрофильную профессиональную систему сопровождения детей (каждого, кто в этом нуждается), которая не может и не должна строиться на основе соображений экономии, а только с позиций максимальной пользы для детей.
Что делать? Развивать многопрофильные и межведомственные психологические службы в образовании, разрабатывать современную модель комиссий по делам несовершеннолетних и системы профилактики в целом, внедрять восстановительный подход (школьные службы примирения), ювенальные технологии (помощь подросткам в конфликте с законом через создание некарательного, дружественного детям воспитательного, реабилитирующего правосудия), развивать специальную коррекционную педагогику (направленную на коррекцию девиаций), повышать квалификацию всех специалистов в сфере детства (от учителей и соцпедегогов до следователей полицейских и судей), создавать максимально доступную и многообразную инфраструктуру развития (спорта, допобразования, краеведческого и образовательного туризма, творчества, ремесел и пр.), площадки для социально полезной и значимой активности детей и молодежи, комплексную помощь и работу с проблемами семей и многое другое.
Многие их этих предложений начали внедряться еще в рамках Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-17 гг, будут продолжены в программе 10-летия детства. Но главное, что не должно в свете новой реальности уйти из поля зрения всех, кто в этих процессах участвует – это сами дети, каждый ребенок, рядом с которым в трудные минуты должен быть ресурсный и понимающий взрослый. Об этом говорилось на заседании правительственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав под руководством Ольги ГОЛОДЕЦ 25 января 2018 года. Это понимают теперь все, от кого зависят реальные изменения системы, и это внушает надежду на то, что в новой системе профилактики ребенок со сжатой пружиной нерешенных проблем в душе не пойдет убивать и умирать, а получит своевременную помощь и вырастет нормальным взрослым.
Олеся ВИХРИСТЮК, руководитель центра экстренной психологической помощи, кандидат психологических наук:
– В чем Вы видите основные причины произошедшего?
– Я думаю, что у всякого подобного события имеется целый комплекс (сочетание) причинно-следственных связей, лежащих в различных сферах общества, семьи, личности. Упрощение проблемы – перекладывание вины только на семью, школу, охрану, психолога и пр. приводит не к решению проблемы, а к быстрым, сиюминутным мерам, которые не работают на долгосрочные перспективы и быстро перестают быть эффективными.
– Имеет ли место влияние видеоигр? Может ли это быть подражанием кому-то?
– Думаю, что да, ведь подростковый возраст склонен к подражанию, виртуальный мир может сильно влиять на поступки, поведение подростка. Однако, нет смысла говорить о запрете компьютерных игр или интернета в целом. Данное явление было известно уже с XVIII века, когда был опубликован роман И.В. Гёте «Страдания юного Вертера» (в романе отражены драматические личные переживания героя, закончившего жизнь самоубийством) – распространение романа вызвало в Европе волну подражающих самоубийств, что впоследствии было названо эффектом Вертера. Этот эффект был так силен, что в ряде государств власти запретили распространение книги. Однако волна подражательных самоубийств на протяжении истории вспыхивала, менялся лишь «объект подражания».
– Ждать ли повторения случившегося или волну насилия в стране?
– «Ждать» не надо, надо объединять усилия специалистов разных сфер и ведомств для решения вопросов системной профилактики социально-психологической дезадаптации среди подростков.
Варвара ДЕЛИБАЛТ, доцент кафедры юридической психологии и права
факультета Юридической психологии:
– Подобные события нельзя объяснять только какой-то одной причиной, поскольку обычно на такое поведение оказывает влияние целый ряд факторов, некоторые из которых не редко действуют пролонгировано, т.е. имеют какую-то длительную историю в жизни ребенка. Например, это индивидуально-психологические особенности ребенка, история и особенности взаимоотношений в семье, психологические травмы в прошлом и настоящем, специфика отношений со сверстниками в школе и вне ее, в случае, если наблюдались психологические проблемы или поведенческие трудности у ребенка, то получал ли он ранее помощь (в т.ч. неврологическую или психиатрическую, если эти поведенческие проблемы связаны с каким-либо расстройством), особенности того района и региона, где он проживет (его инфраструктуры, доступности социальных сервисов, различных служб помощи, в т.ч. медицинской), особенности психологического состояния до и непосредственно в момент совершения преступления и многое другое.
Проблема подростковой агрессии, делинквентного поведения не нова. В разные годы общество по-разному пытается найти причины проявления данных феноменов: в послевоенные годы делались попытки объяснить агрессивное поведение последствиями психологической травмы, чтением книг военной тематики, в 60-70е годы – влиянием телевидения, в 90-00-е – влиянием видеоигр, сейчас – воздействием интернета и социальных сетей. Ряд исследований показывает, что СМИ могут выступать как фактор легитимизации агрессии, т.е. как внешнее разрешение агрессии (речь идет о частой трансляции криминальной хроники, боевиков и проч.). Однако далеко не на каждого ребенка, подростка или взрослого ТВ, видеоигры или социальные сети будут воздействовать и приводить к совершению правонарушения или к суициду. Скорее, это триггеры, которые действуют на тех подростков, кто уже находится в особом состоянии, обусловленном длительным влиянием внешних факторов (конфликты в семье, в школе с одноклассниками или учителями, в целом длительное социальное неблагополучие и др.), так и внутренних (депрессивное состояние, в т.ч. маскированные формы депрессивных состояний, патохарактерологическое развитие, ведомость, незрелость, внушаемость и др.).
Статистические данные показывают, что количество правонарушений несовершеннолетних за последние годы снижается, причем эта тенденция отмечается также в европейских странах. Возможно, одной из причин такого феномена является возникновение новой среды общения – виртуальной, когда из физического пространства (школы, улицы) подростки перешли в другую реальность. Вместе с тем есть одна особенность: на фоне снижения количества отмечается также тенденция к утяжелению преступлений. И здесь опять причинами выступает ряд факторов – социально-экономическое неблагополучие, семейное неблагополучие, недоступность или несвоевременность той или иной помощи, далее опять можно много перечислять. Здесь стоит поставить серьезный вопрос о профилактике: что необходимо сделать, чтобы предотвратить подобные ситуации. Ответ также сложен, как и комплекс причин: поддержка семей, развитие системы социальных сервисов и служб помощи, развитие (точнее, возрождение) психологической службы в школах, когда работает целый штат психологов разных специализаций, а также других специалистов (логопедов, дефектологов), подготовка квалифицированных специалистов, развитие системы доступных досуговых центров.